пятница, 21 ноября 2014 г.

Славно живем


Вот стихотворение Назыма Хикмета, которое, говорят, вдохновило Юрия Норштейна на одноименный мультфильм. А еще говорят, что жизнь слишком коротка, чтобы спешить.


Сказка сказок

Стоим у воды,
чинара и я.
В воде – наше отражение,
чинары и мое.
Отблески воды бьют нам в глаза,
чинаре и мне.

Стоим у воды,
чинара, я, да вот еще кошка.
В воде – наше отражение,
чинары, мое, да еще кошки.
Отблески воды бьют нам в глаза,
чинаре, мне, да кошке.

Стоим у воды,
чинара, я, кошка и солнце.
В воде – наше отражение,
чинары, мое, кошки и солнца.
Отблески воды бьют нам в глаза,
чинаре, мне, кошке и солнцу.

Стоим у воды,
чинара, я, кошка, солнце и наша судьба.
В воде – наше отражение,
чинары, мое, кошки, солнца и нашей судьбы.
Отблески воды бьют нам в глаза,
чинаре, мне, кошке, солнцу и нашей судьбе.

Стоим у воды.
Сначала кошка уйдет,
пропадет в воде ее отражение.
Потом я уйду,
пропадет в воде мое отражение.
Потом чинара уйдет,
пропадет в воде ее отражение.
Потом вода уйдет.
Солнце останется;
потом и оно уйдет…

Стоим у воды.
чинара, я, кошка, солнце и наша судьба.
Вода прохладная,
чинара высокая,
я стихи пишу,
Кошка дремлет,
Солнце жаркое.
Славно живем.
Отблески воды бьют нам в глаза,
чинаре, мне, кошке, солнцу и нашей судьбе...


(перевод - мой)

а вот читает автор и для знатоков - текст оригинала:


Masalların Masalı

Su başında durmuşuz,
çınarla ben.
Suda suretimiz çıkıyor,
çınarla benim.
Suyun şavkı vuruyor bize,
çınarla bana.

Su başında durmuşuz,
çınarla ben, bir de kedi.
Suda suretimiz çıkıyor,
çınarla benim, bir de kedinin.
Suyun şavkı vuruyor bize,
çınara, bana, bir de kediye.

Su başında durmuşuz,
çınar, ben, kedi, bir de güneş.
Suda suretimiz çıkıyor,
çınarın, benim, kedinin, bir de güneşin.
Suyun şavkı vuruyor bize,
çınara, bana, kediye, bir de güneşe.

Su başında durmuşuz,
çınar, ben, kedi, güneş, bir de ömrümüz.
Suda suretimiz çıkıyor,
çınarın, benim, kedinin, güneşin, bir de ömrümüzün.
Suyun şavkı vuruyor bize,
çınara, bana, kediye, güneşe, bir de ömrümüze .

Su başında durmuşuz.
Önce kedi gidecek,
kaybolacak suda sureti.
Sonra ben gideceğim,
kaybolacak suda suretim.
Sonra çınar gidecek,
kaybolacak suda sureti.
Sonra su gidecek
güneş kalacak;
sonra o da gidecek...

Su başında durmuşuz.
çınar, ben, kedi, güneş, bir de ömrümüz.
Su serin,
Çınar ulu,
Ben şiir yazıyorum.
Kedi uyukluyor
Güneş sıcak.
Çok şükür yaşıyoruz.
Suyun şavkı vuruyor bize
Çınara bana, kediye, güneşe, bir de ömrümüze...



четверг, 6 ноября 2014 г.

американские эскизы (II)

Сабин: "вот они говорят: "США то, США сё... Да они же не понимают, что у Массачусетса и, скажем, Алабамы.. общего - не больше, чем у Германии и Албании!".

***

Greater Boston. Cambridge. Я очарована. Все выглядит просто идиллически: аккуратные домики утопают в зелени, а их обитатели живут науками и искусством. На самом высоком уровне. Зашла в гарвардскую мемориальную церковь. Почти никого нет. Органист упражняется чем-то современным и очень интересным. Он явно большой профессионал. Гуляю по кампусу. Кажется, что сам воздух тут пропитан интеллектуальностью. Каждый, кто не студент - явно профессор.



***

Продолжаю ходить по улицам. Две маленькие девочки стоят на тротуаре и продают домашний лимонад (а я-то думала это одно из преувеличений в рассказах об американской жизни). А вот два рыжеволосых мальчугана играют в хоккей с мячом. Даже ворота у них есть. Как настоящие, только маленькие. Это дорогой район. Огромные роскошные дома. Только нет трехметровых заборов. Иногда нет вообще никаких заборов. А деревья есть и очень много.



***

Мне объяснили, что основы пуританской этики - это простота, скромность, общинность и взаимопомощь. И на этом в Массачусетсе построено многое: от старинных общих пастбищ в центре каждого городка до современной обязательной и доступной для всех медицинской страховки (а эта тема в США как больная мозоль).

***

Евроцентризм. Я и не представляла, как глубоко он сидит во мне. От всей души удивляюсь, что дети в американских школах практически не изучают историю Древней Греции и Рима. Вместо этого - логично было предположить (!) - они изучают историю североамериканских коренных народов. А на все времени у них не хватает.

***

Я, Лиза и ее итальянский друг Мауро едем в Рокпорт. Это совсем маленький городок на океане. Там нас ждут все краски осени и свежайшие морепродукты. Мы пытаемся перехитрить время: у нас его очень мало, к вечеру уже нужно возвращаться, но нам хочется настоящего путешествия. Трюк заключается в следующем: мы ничего не планируем, то время, что мы проведем там - полностью наше. Никакой спешки и культурной гонки. Хотим - идем направо, хотим - налево. А хотим - просто сидим и считаем волны. Считать волны - это не на диване лежать. Это занятие более чем достойное. Итог -  всего несколько часов, и океанская соль на губах, а в памяти - калейдоскоп цветных картинок. И вновь пойманное равновесие в качестве бонуса.





***



Снова в Нью-Йорке. С утра Джон поздравил меня с началом нового месяца. Внезапно. Я, кажется, совершенно потеряла счет дням. Сегодня мы едем в Стони Брук.

Спустя несколько часов я сижу в его профессорском офисе. За окном унылый дождь. Книжные полки ломятся от книг, приглашающих их почитать (лингвистические слабости). Проверяю почту: мне письмо - кто-то вспомнил обо мне, услышав "Уральскую рябинушку". Я тоже послушала. Вот сижу в Стони Бруке, на улице серо и мокро, а мне уютно. Почему-то все замирает и это почти бесконечность - дождь, книги на полке, эта грустная песня, студенты в соседних комнатах, старательно думающие о родительном падеже множественного числа..


***

Генри Миллер писал: "Огорчает то, что редко выдается время писать тем, с кем бы я рад был регулярно переписываться. Я имею в виду близких своих друзей, тех, с кем мы говорим на одном языке. Такие письма я откладываю напоследок, когда уже буквально валюсь с ног. Не иметь возможности писать этим людям чаще и не пару торопливых слов, а обо всем, что на душе лежит, — это подлинное лишение для меня, и в результате я ловлю себя на том, что начинаю писать им во сне. Я мог бы заполнить целую страницу именами тех, живая связь с которыми так важна для меня".

Знали б вы сколько писем и просто текстов я написала засыпая...

***

Мемориал 9/11. Туда обязательно нужно было прийти. А потом - убежать от него подальше. Но это было почти невозможно. Я все шла и шла, и все время мне казалось, что еще недостаточно далеко, чтобы подумать о чем-то другом. Ведь куда от этого убежишь?

***

MoMA. После очень суетного дня и множества встреч я добралась до музея. Я рассеянна и почему-то все время врезаюсь в людей. Почти в каждом зале есть уголок прямо у огромного окна (от пола и до потолка), в котором почему-то тихо и уединенно. И можно долго смотреть на огни улицы и печальные (в тот вечер они были очень печальные) небоскребы. А еще я познакомилась с "Империей света" Рене Магритта. Вот она - вдруг вы еще не знакомы.


The Empire of Lights by Rene Magritte.

***

Брайтон-бич. "Great expectations, или маленькие трагедии", я бы это назвала так. Странное, очень странное это место. Все вокруг говорят на русском со всеми мыслимыми акцентами. Правда, если кто-то случайно столкнется с вами, вы услышите вымученное "Айм сорри!". Кажется, что 90-е и не думали заканчиваться, только вот люди постарели. По улицам ходят грустные советские бабушки и дедушки в новых американских кроссовках. Выглядят они так, словно и старого горшка их вытащили, а в новый - так и не пересадили. По-английски говорить они так и не научились, американскую еду есть - не захотели, и что они тут делают - так до конца и не поняли. 




Только океану нет дела до того, что происходит вокруг.




***

пост-скриптум. Москва. Камергерский переулок, д. 6. Старбакс. (Не люблю сетевые места, но по подаренной добрыми людьми карточке именно тут мне полагается бесплатный напиток.) Пью пряный чай лате, постепенно оттаиваю и начинаю прощать всех, уже успевших мне нахамить на Казанском вокзале, пока я оставляла рюкзак в камере хранения. "Приземлиться в Москве" - это почти метафора - этот город не дает витать в облаках. Но впереди - снова поезд. А там всегда есть место мечтам и новым идеям.


***

И вот вам в качестве саунд-трека:




американские эскизы (I)

Поезд Барнаул-Москва. 4 утра. Я просыпаюсь. Мы стоим. "Что такое?" - "У нас сломался паровоз, будут менять". - "А это долго?" - "Да не. (пауза) На самом деле, не знаю". Стоим. Ребята из соседнего купе начинают переживать. У них самолет. Всего на час раньше моего. И я тоже начинаю переживать. Ни-че-го не происходит. Мужик в моем купе вещает в пространство (его жена благоразумно молчит): "Хорошо, что мы никуда не торопимся. И даже очень хорошо, не будем метро ждать. Просто чудесно, и хозяева выспятся. Ясно, что лучше в поезде быть, чем ранним утром по Москве шататься". Отворачиваюсь к стенке. Ни-че-го продолжается еще какое-то неопределенное время. В коридоре суета. Переворачиваюь на другой бок. Мы трогаемся. <...> Итоговое опоздание 1 час 20 минут. Порядочно нервничаю, но все успеваю: метро, аэроэкспресс, пробежка по терминалу, контроль безопасности, паспортный контроль, ожидание в очереди на посадку (половина пассажиров - поющие и пляшущие хасиды). Итак, я в самолете. Место у прохода. Впереди 10 часов в воздухе и мне кажется, что я лечу на другую планету.

***

"Have a nice day!" - говорит мне приятный темнокожий офицер и протягивает паспорт. Я в США. Сейчас передо мной откр... Но тут ко мне подбегает police woman, останавливает меня и строго так: "Do you speak Turkish?". Я (весьма удивленная): "I do. A little bit. Why?" - "Come. We need your help". Так, не успев ступить на землю Нью-Йорка, я выступила в роли переводчика для Министерства внутренней безопасности США. На переговорах между турецкой бабушкой и офицером-пограничником. На очень коротких, однако вполне успешных переговорах. 

***

Америка - это не Европа, но вроде и не другая планета. Таково мое первое (весьма мудрое) наблюдение. Мы с Джоном едем по Бурклину на машине, потом идем пешком в садик за Савой, а я только успеваю вертеть головой во все стороны: Джон рассказывает мне совсем так, как Амели - слепому, когда ведет его по улице. А я, кажется, все время улыбаюсь и очень хочу все запомнить.

***


Выхожу из метро на Columbus Circle и.. вот он - Нью-Йорк. Утро, солнце, небоскребы и Central Park. Manhattan. Теку по Бродвею, как ёжик в тумане. Съедаю кусок пиццы за доллар (кажется, это самый нью-йоркский перекус). Покупаю переходник для американской розетки (теперь мне ничего не страшно). Таймс-сквер. Публичная библиотека. 5-я авеню. Эмпайр-стейт-билдинг. При всей упорядоченности геометрии этого города, такое ощущение, что здания растут стихийно, совсем как деревья. High Line - квинтэссенция города будущего в моей представлении - удивительный парк, разбитый над улицами и потоками машин, прямо на линиях старой надземной железной дороги.




***

Вильямсбург - это модная часть Бруклина. Это не небоскребы. Это уютный Нью-Йорк. Здесь уютно живут хипстеры, хасиды, пуэрториканцы, поляки, итальянцы и все остальные. Кто-то гуляет в парке, кто-то покупает бейглы в кошерном заведении, кто-то слушает живую музыку в баре под названием "Бар". Трехэтажные домики и стройные ряды деревьев, обрамляющие проезжую часть. Кажется, никто не забывает о вечном: синагоги, православная церковь, костел, мечеть и целая россыпь храмов с вывесками вроде "Church of God. Inc." (что-то вроде ООО "Церковь Христа").


***

Трехлетняя Сава выбирает по цвету CD, чтобы включить в машине. Задумчиво и с надеждой: "...maybe it's the Clash..?" "The only band that matters..." - доволен дочкой Джон.

***


Зашла в маленькую фастфудную в польском (как оказалось районе). Попросила гамбургер. По-английски. Хозяйка за прилавком переспросила по-польски. я ответила. по-английски. Вопросов стало больше. Женщина так настойчиво говорила со мной по-польски, что пришлось сдаться и перейти на польский. Получила желаемое, "dziękuję bardzo!", - сказала я и пошла дальше.



***

Сижу на скамейке в небольшом парке на бруклинском берегу East River, созерцаю контуры Манхэттэнских небоскребов. Людей вокруг мало. На соседней скамейке сидит темнокожий парнишка, а в паре метров от него щелкают фотоаппаратами несколько немецких туристов, пасомые американским гидом. Она показывает на манхэттанский skyline, а рассказывает им про New Jersey. Парню любопытно, и он решил сообщить туристам, что как раз там живет. Гид поддержала беседу: "Ой, а где именно? А тут ты что?" - "Ну, тут семья." - "А, ну они тут видимо очень давно живут, да? Ведь тут совсем недешево. Отличный район." (может я и ошибаюсь, но я "слышу" это как "уж вам-то точно не по карману"). Мальчик что-то мямлит ей в ответ, экскурсия продолжается.



***

Бруклинский полдень. Bedford avenue. Хипстерская митбольная - все как надо - упражнения в шрифтах белым мелом по черному, бороды, очки. На фоне knock-knock-knocking on heaven's door. Почти как заправский хипстер, я за барной стойкой, обращенной в окно, наблюдаю улицу. Бруклин, как и Питер, кажется, прекрасное место для "успешных фрилансеров". Часом раньше я нашла на дороге открытку. Сейчас разглядываю ее. Судя по ее виду, по этой открытке явно проехалась не одна сотня больших американских вездеходов. Да ведь это же реклама этого самого заведения..



***

Ножки устали и я уселась на тротуаре 33 улицы, между 11 и 12 авеню. Жду сильно опаздывающий автобус на Бостон. В Бостоне меня ждет Сабин. И Лиза. Вспоминаю, как Полли рассказывала историю про оговорившегося диктора на какой-то автобусной станции, когда она вот также ждала свой рейс. Тогда голос из динамиков сообщил всем, что их "destinies have been delayed". Может и тут то же?

Жду.. - а мне что? Я наблюдаю и изучаю. Ведь я же не турист, я pilgrim - так Полли сказала.

***